— Как ты попала в шоу «Опасные Игры»?
— У нас с Майклом [Флэтли] есть общие друзья. Так что после тура GA он спросил меня, не хочется ли мне поучаствовать в праздновании юбилея шоу Riverdance, исполнив там несколько песен, а так же в мировом турне и на выступлениях на Вестэнде и Бродвее.
— Танцевать он тебя не просил?
— Нет. Не думаю, что тогда бы мне удалось получить эту работу!
— Ты никогда не училась ирландским танцам?
— Немного в детстве, но они начинали заниматься в мягких туфлях, а мне хотелось сразу в чечеточных – ждать, пока я всему обучусь, у меня не хватало терпения. Я как-то раз даже участвовала в конкурсе, но даже места никакого не заняла, так что решила, что это просто не мое. И переключилась на другие занятия.
— Так что же ты поешь в «Опасных Играх»?
— Заглавную песню и еще одну, под названием Dance Our Lives Away, она гораздо мягче и нежнее и с несколько кельтским звучанием. Это история, и я появляюсь в обеих частях.
— Как Черный Лебедь…
— Да. Одна сторона опасная, а потом я милая и нежная – так что вы видите их обе.
— А теперь у тебя есть еще и материнская сторона. Для справки, как же правильно произносится ее имя?
-Анайя. [Attitude предлагает рифмовать с «Мерайя»]. Это что-то вроде божьего дара, дар Небес – мне такое значение понравилось, и звучит имя красиво, так что мне кажется, что оно ей подходит.
— В Лондоне ее впервые запечатлели папарацци, на фото она очень мила.
— Она всегда миленькая. Всегда-всегда. А вот у меня плохие кадры бывают. Хотя я бы сказала, что мы с ее папой в жизни симпатичней, чем на фото, и мне кажется, что и она тоже. В реальности еще красивей.
— У нее есть собственные солнечные очки…
— Пришлось купить их практически сразу, когда мы выходили на улицу, она сразу же начинала закрывать лицо ручками, кто-то из близких как раз купил ей детские очки, и я решила, что можно ими воспользоваться. Теперь на солнце она всегда в очках или в шляпке, иначе прогулки ей не нравятся.
— Судя по отчету из Инстаграма, у нее отличный гардероб!
— О да, но она растет и теперь у нее уже новые вещи, так что мне нужно бы выложить новое фото.
— Какой акцент у нее будет? Твой добавлял тебе проблем…
— А что поделать? Я не умею разговаривать по-другому! Но когда она пытается сказать «хай», а получается «ай-ай», это забавно. А Джейсон калифорниец, так что у него южная манера речи. Мне самой интересно, как она будет говорить. Но думаю, что как уроженка Дерри.
— Свадебных колоколов еще не слышно?
— [вздыхает] Если бы Джейсону удалось… годы назад. Но думаю, что мы когда-нибудь наверняка поженимся. Сейчас у меня много забот с Анайей, мне точно не до свадьбы, к тому же, сейчас замуж собралась моя младшая сестра. Но когда-нибудь и я соберусь замуж.
— Как думаешь, у тебя хорошо получится быть работающей мамой?
— По мне это очень непросто. Сейчас я здесь, а она дома с моей мамой, и я все время думаю: «Сейчас ей пора дать бутылочку» или «А знает ли мама, как работает Baby Bullet» — это такой блендер, в котором я готовлю ей еду. Видите, какое занудство. Я умолкаю!
— Как считаешь, она тоже будет певицей?
— Она уже поет! Ей нравится «The Wheels of the Bus». А еще Джон Легенд – «All of Me» или «Ordinary People». Если их ей напеть, так душевно, она поднимет бровки и будет отчаянно пытаться подпевать. Говорить она еще не умеет, но, похоже, ей есть, что сказать – когда научится, ее точно будет не остановить!
— Это точно твоя дочка.
— Да, разумеется, моя.
— Не думаешь, что можешь превратиться в маму звездного чада?
— Нет, детские конкурсы мне не по нраву. Я не люблю, когда детей заставляют соревноваться в таких вещах, для этого стоит подрасти. Жизнь и так непростая штука, к чему детям лишнее давление. А видели шоу «Toddlers & Tiaras»? Некоторые из этих ребят просто пугают! Я бы их точно испугалась! Так что нет, Анайя по этой дорожке не пойдет.
— Какие музыкальные планы у тебя самой?
— Записываться и писать, пользуясь моментом, пока я здесь.
— Правда ли, что ты снова работаешь с «Ксеноманией»?
— Мы с Брайаном Хиггинсом записали много отличных песен.
— Значит, все в силе?
— Да. Мы назаписывали всяких отрывков, но есть и законченные песни, очень хорошие, которые можно буквально брать и уже выпускать, и публике бы они пришлись по душе.
— Может сложиться так, что могут увидеть свет неизданные песни из архивов Girls Aloud?
— Да, думаю, такое возможно. Их очень много. Мы для каждого альбома записывали примерно по сотне. Так что материала там огромное количество. А у Брайана замечательный талант миксовать разные эры и альбомы, собирать песни из разных треков – ты записываешься, не представляя, какое звучание придаст этому Брайан. Так что я бы с удовольствием этим занялась.
— Многие отчаянно ждут твоих сольных релизов? Ты знаешь об этом?
— Понятия не имею. Я сейчас в курсе лишь о том, что делает Анайя!
— Мне кажется, твои фанаты думают, что у тебя еще все впереди.
— Аах, приятно слышать.
— А правда ли, что ты первой записывала вокал для треков GA, а остальные потом дополняли его своими голосами?
— Да, было дело. Обычно после окончания тура мы с Брайаном шли в студию, где были уже кем-то записанные демо-версии, я это все перепевала, а он сводил альбом. Песни всегда звучали очень низко, потому что после тура мой голос очень уставал – знаете, как в «Love Machine» — «Ladies you’re damn right» — все звучало как раз в таком ключе! Так что я две или три недели этим занималась, а потом подключались девочки и допевали нужные части.
— Почему так получалось? Ты его любимая певица?
— Так повелось еще с первого альбом. Мы записали «Sound of the Underground», и нужно было поработать над альбомом, время было позднее, так что Брайан предложил мне остаться, а остальным разрешил разъехаться по домам. И мы остались там с композиторами и продюсерами. Мы могли работать до 5-6 часов утра, и так по несколько недель. Так что с тех пор перед каждым альбомом получалось, что мы с Брайаном намечали план того, что будем делать.
— Теперь, по сути, ты занимаешься тем же самым, но уже с сольным материалом?
— Точно, только теперь на мне все и заканчивается, остальной четверке не нужно записываться, так что все гораздо проще.
— Когда группа распалась, ты твитнула, что это был не твой выбор, и ты была против. Ты считаешь, что вы могли сделать еще что-то или просто не хотела закрывать дверь?
— Закрывать дверь мне не хотелось никогда. У нас были такие замечательные песни, каждый вечер вы с ними выступали, и с самой первой и до последней композиции шла потрясающая энергия, и получалось удивительное шоу. Мне не хотелось с этим расставаться – долой мои перышки и все такое? Нет! Почему это вообще пришло им в голову? Вот так я все это видела.
— Тебе не хотелось попробовать себя в спортивном телешоу?
— Нет! Меня звали на американские «Танцы со Звездами», и Джейсона тоже звали, я думала, что у него бы неплохо получилось, но он не горел желанием, да мне самой тоже не хотелось его отпускать. Разве что пойти туда для смеха, все же я не слишком наслаждаюсь подобными занятиями… Но смотреть эти шоу я люблю.
— Тебя пригласили на свадьбу Шерил?
— Нет, я вообще о ней не знала, в ЛА об этом в газетах не пишут. Мне сказала подруга, я думала, что это ее предыдущий бойфренд, но оказалось, что мы с ним не знакомы. Должно быть, все прошло очень круто. Когда встречаешь человека и думаешь: «Да, это он, я это сделаю, я выйду за него замуж», стоит закатить настоящий бал. Я ей твитнула свои поздравления и пожелала наслаждаться жизнью.
— А что ты думаешь об ее татуировках?
— Ну, Шерил знает, что я о них думаю. У меня самой их нет, у Джейсона есть, так что я не вижу в них особой проблемы. Но Шерил мне кажется такой милой и славной, что даже во времена группы я все время думала: «Зачем ты портишь свою красивую шейку?!». Но некоторые люди просто очень любят боди арт.
— Правда ли, что твой бывший парень Джесси Меткалф сделал тату с твоим портретом?
— [ахает] Вы ее видели?!
— Нет, не видел. Но мне бы хотелось посмотреть на него поближе.
— Она на его левом предплечье, и он ее до сих пор не свел. Он сделал это на шоу. Он взял мое фото в LA Ink и ему набили мое тату. Когда он без майки, смотрится не очень.
— Он без майки смотрится великолепно…
— Ну да, не спорю, выглядит он фантастически. Это было очень мило. И приятно. У нас вообще были очень хорошие отношения. Он славный парень. И невероятно привлекательный. И если ему хочется иметь татушку с моим портретом, я совсем не против!
— Давай поговорим об Insatiable: ты жалеешь, что он не выстрелил?
— Вы выпустили его лишь в одном магазине. Никаких цифровых продаж или iTunes, только Tesco. Такой вот был контракт, хотелось попробовать чего-то новенького. Но я ни о чем не жалею. Я собиралась выпускать второй сингл, Running, это действительно стоило сделать, только об этом я иногда думаю. Но зато я вернулась в ЛА, отдохнула и пришла в себя.
— Личное время?
— Мне хотелось просто остыть и отдохнуть, я не останавливалась с 16 лет, так что я просто отправилась в Ист Виллидж в Нью-Йорке и жила своей жизнью, занималась своими делами. Покупала новые наряды, экспериментировала, пока ходила по клубам. Я стала чаще захаживать в гей-клубы. Решила воспользоваться тем, что меня никто не знает, и проверить, насколько я способна отрываться. И в Нью-Йорке был полный отрыв, у меня появилось множество безбашенных друзей – вечеринки в подземельях и все такое. Я не знала, что мне понравится – а вдруг это придется мне по вкусу?
— И что же пришлось?
— Оказалось, что ничего не оказалось! Никто не смотрел, я могла бы вытворять все, что хочу, быть кем угодно, но все равно осталась собой!