{Интервью для британского гей-журнала}
Они – группа, рожденная на «фабрике», которая доказала, что верхние места чартов и доверие — не взаимоисключающие понятия. Они первые девушки, появившиеся на нашей обложке, и AXM провел день, разговаривая с этими гопницами в Chanel о женах футболистах и радикально изменившихся жизнях.
[Журналист направляется в гостиничный номер, где ждут его GA. Путь по отелю очень долог и запутан, так что он начал паниковать, но, достигнув номера, ему открылась мягко освещенная комната, где пять девушек сидели вокруг стола и пили кофе] Несмотря на годы успеха и гламурного стиля, который прославляют как подростковые журналы, так и более серьезная пресса, похоже, что эти молодые женщины, сидящие напротив меня, не утратили связь с теми девчонками, чью жизнь изменило реалити-шоу. Их помощники выходят из комнаты. После нескольких сотен интервью, похоже, что GA доверяют профессионалам – но раз они не пишут песен, говорят ли они то, что хотят сказать?
-ОК, давайте подведем итог – вы на краю творения части музыкальной истории?
НК. – Мы отсняли 11 видео, сейчас выпускаем десятый сингл, и если он войдет в топ-10, мы выйдем на один уровень со Spice Girls. Если Biology войдет в 10-ку, мы с ними сравняемся, а если и See the Day – то мы их победим.
-Так вы собираетесь выступать вместе дольше, чем Spice Girls?
К. – Какой странный вопрос. Мы не будем отвечать, даже? Или вы пытаетесь вызнать нашу внутреннюю информацию?
Ш. – Что я могу сказать, если следующие два наших сингла провалятся, то мы мирно сядем и начнем обсуждать наши перспективы.
К. – Мне бы очень хотелось думать, что мы сможем остаться единственной группой, которая завершит карьеру без чьего-либо предварительного ухода. Без ножей в спину. А то вечно получается как у Take That или Westlife.
-Но между вами бывают ссоры?
Ш. – Знаете что? Мы уже прошли этот период. Мы на позиции, к которой шли три года, и было бы глупо начинать ссориться именно сейчас.
-Это из-за вашей уравновешенности вас называют женственными феминистками?
НР. – Скорей уж женственными дивами.
-И что вы подумали, узнав, что для нашей съемки вам придется облачиться в мужскую одежду?
Ш. – Одно время я любила одеваться андрогинно.
К. – Я подумала, что мне нарисуют усы.
С. – А я боялась, что мы станем похожи на мужиковатых лесбиянок.
-У нас еще была идея нарядить вас разными типами парней-геев…
Ш. – А я была бы мальчиком по вызову?
-Вам явно нравится эта идея
-[Смеются]
Ш. – Я была к такому готова, да.
-Ты изучала их манеры?
Ш. – Я знаю основы, и мне хватает.
-Все равно, что получать предоплату за концерт?
Ш. – Без комментариев!
-Раз вы одеты как парни, нас может читать больше лесби-девушек, чем обычно – что вы думаете об этом?
Ш. – Девушки более толерантны в таких вопросах.
НР. – Мужчин больше пугает мысль о том, что другие парни на них заглядываются.
К. – У большинства парней начинается паранойя: «О Боже мой, на меня смотрит гей!» А у нас нет. Девушки могут нами любоваться весь день напролет.
-В чем плюсы и минусы быть парнем/девушкой? Ведь у парней есть несколько преимуществ…
Ш. – Шутите? Это мужской мир!
-Вам не кажется, что эта тенденция меняется?
Ш. – Они зашли в душ, вышли из душа и уже готовы к выходу.
К. – Да, и все. Я завидую.
Ш. – Меня это тоже бесит. Но знаете, что я думаю? Тебе нужно быть очень симпатичным парнем…
К. – Или у тебя проблемы.
НР. – Если ты не очень красивая девушка, то можешь сменить прическу или надеть нарядное платье, а если ты некрасивый парень, то с этим уже ничего не поделаешь.
-Стань вы на день парнем (будем надеяться, что красивым), что бы вы делали?
С. – Все, что может парень и не может девушка, в таком духе.
-Все?
Ш. – Я просто хочу узнать, каково это.
НК. – Я бы хотела узнать, о чем они говорят.
С. – Не о многом!
Ш. – Женщины, компьютерные игры…
-Именно об этом говорит твой жених Эшли с остальными футболистами?
Ш. – Это как комедия. Каждый себя выставляет — у кого самые лучшие часы, у кого круче сумка, у кого жена лучше всех одета, у кого из жен прическа красивей.
К. – Футболисты ненормальные. Шучу, шучу.
Ш. – А я такая: «У меня есть своя карьера, я просто посижу в сторонке и почитаю журнал»
-Ощущаешь преимущество перед другими женами футболистов?
Ш. – Не преимущество.
К. – Ее это не волнует.
Ш. – У меня есть свои деньги, так что если карточку мужа не примут, я просто достану свою.
К. – А парни-геи мечтают о футболистах?
-Ну, например, Фредди Юнберг…
К. – Да, он симпатичный.
Ш. – А как насчет Гевина Хенсона?
НР. – Неееет!
К. – А какой он из себя?
Ш. – Этот тот, у которого большая прическа и вечный загар.
НК. – Мне кажется, что у меня мышление как у гея. Мне нравятся милые парни, хорошо одетые и опрятные, но немного грубые внутри. Хотя блондины мне не нравятся, они чересчур следят за собой. Если парень скажет мне: «Я хочу сделать мелирование», то услышит в ответ: «Пока-пока!»
Ш. – Я пытаюсь экспериментировать с прической Эшли, но он не хочет. А я – ну давай сделаем здесь маленькую линию…
К. – Да, но это ведь не женственное поведение, не так ли?
Ш. – Он говорит, чтобы я от него отстала, так что, по-идее, это хорошо… Но я хочу, чтобы он это сделал.
К. – Эшли может просто побрить голову.
Ш. – Он чернокожий и поэтому ему не так-то просто сменить прическу. Он может только отрастить дурацкий флэттоп {популярная американская стрижка, когда прическа выглядит «квадратной»} или обриться с одной стороны.
К. – Если он будет отращивать волосы, то придется пройти все невнятные промежуточные стадии, так что, по-моему, ему не стоит волноваться по этому поводу.
-Когда ходите болеть за сборную Англии, встречаешься с Викторией Бекхем?
Ш. – Да, мы общаемся.
-Лучше, чем общаетесь с Шарлоттой Черч?
Ш. – Немного.
-Потому что с Шарлоттой на данный момент все не очень хорошо?
НК. – Нет.
Ш. – Но она первой начинает все по-новой
К. – Да, а ведь мы даже не знакомы.
Ш. – Знаете что, она работает исключительно на публику, и смешнее всего, когда она крикнула мне «Привееет!» из одного конца коридора, когда я была на другом. В лицо она гадости говорить не станет. Мы бы уважали ее гораздо больше, если бы она нас игнорировала, а тот факт, что она после всего говорит «привет» в такой приторной форме, наводит на одну мысль: «Ну ты и дура ненормальная…».
-Она тоже собирает армию гей-фанов. Но вы пошли дальше. Даже добавили несколько строк в Long Hot Summer специально для выступления в клубе G-A-Y, так ведь?
НК. [поет] – Running down Old Compton Street.
{эта улица в Сохо — центр Лондонского сообщества людей с нетрадиционной ориентацией, там же находится большинство гей-клубов}
-И часто вы по ней ходите?
С. – Последнее время довольно часто! Мы всегда тусуемся в Сохо.
К. – Стараемся бывать там раз в неделю, если получается.
-Когда вы осознали, что вашу музыку любит множество геев?
К. – Очень, очень рано.
НР. – Я думаю, им нравится то, как мы оживляем сцену.
К. – Они очень выделяются своим стилем!
Ш. – Наша музыка и манеры тоже довольно запоминающиеся.
-Когда учились в школе, были свидетельницами проявления гомофобии?
К. – Если мальчик слишком сильно выделялся, то его начинали притеснять. В таком возрасте больше всего обижают людей, которые кажутся непохожими на тебя.
Ш. – С тех пор, как я окончила школу, появилось очень много людей, заявляющих о своей нетрадиционной ориентации. Меня это шокировало, потому что в школе я об этом понятия не имела. Конечно, они ощущали большое давление, потому что не могли никому раскрыть хоть частичку того, кем они были на самом деле.
НК. – Девочка из моей школы пыталась покончить жизнь самоубийством, потому что была лесбиянкой.
К. – Я знаю парня, который тоже пытался покончить с собой. Это чертовски ужасно. Дети – самые жестокие существа.
-А вы чувствуете страх, когда вас преследуют папарацци?
К. – Они фотографируют твою задравшуюся юбку и все такое. Даже когда рядом твой парень. Можно подумать, что они ждут того, чтобы ты полезла с ними в драку, но ты же не можешь.
Ш. – Они сами нарываются. Хотят, чтобы ты начала драку.
-Вы не боитесь появляться на улице после вечеринки, когда вокруг полно фотографов?
К. – Если повезет, то наши парни скажут: «Так, приведи себя в порядок и убедись, что грудь прикрыта».
Ш. – Это делает твой парень, а не наши.
К. – Мой так делает в любом случае. Он говорит: «Я пытался тебе помочь и у тебя нет плохих фото»
Ш. – Эшли говорит мне: «Ты прекрасно выглядишь», а потом я вижу фото, и возникает желание стукнуть его газетой по голове.
С. – Помните тот период, когда я долго мотала головой, потом запрокидывала ее и думала, что у меня все в порядке? У меня тогда глаза собирались в кучку.
-Как жаль, что куклы Барби Girls Aloud еще не поступили в продажу… Вы их уже видели?
НК. – Да… Они очень красивые.
-Кого-нибудь из вас эти куколки уже достали?
Ш. – Да! Вот зараза!
К. – Что с твоей не так? Ой… ты ей завидуешь?
Ш. [Смеется] – Да… она слишком хорошо выглядит, чтоб ее!
НР. – Возьмешь ее к пластическому хирургу…
НК. – Нет, они милые… и симпатичные.
-И стоят всего 7,99 фунта. Не чувствуете себя слишком дешевыми?
Ш. – Я думаю, что это дорого!
НК. – Это всего лишь кусок пластмассы! Не стоит ждать, что он будет стоит дороже.
-Так у них одинаковые лица?
К. – Нет, но и не совсем наши… они сделаны не по стандартам Мадам Тюссо!
-Как сильно вы любите Х-фактор?
С. – Я его не люблю. Они слишком жестоки.
НР. – Я бы умерла, если бы была одной из участниц. Точно умерла!
Ш. – На The Rivals присутствовала конструктивная критика, но на личности не переходили. Пит Уотермэн мог критиковать тебя со слезами на глазах, а сейчас некоторые комментарии стали уж слишком жесткими.
К. – Да, уже переходят на личность. Например, какого черта ты будешь с этим делать?
Ш. – Я думаю, в прошлом году программу раскритиковали из-за того, что судьи больше пеклись о себе, чем об участниках, и теперь они все время твердят: «Шоу не о нас, а о талантах», но все равно возвращаются к трем дивам.
НР. – Все равно, что трое зрелых, взрослых людей говорили бы с детьми и ругали их…
-Значит, Луисом Уолшем вы недовольны?
К. – Я недовольна тем, что он провел на шоу Chico {Slimani}. Он сделал это только чтобы позлить Саймона.
С. – Но ведь это развлекательное шоу, не так ли? Он принял на себя риск, и жаловаться не может.
К. – Да, но Chiсo бездарен, и это сделано только из-за Саймона.
Ш. – Я съеживаюсь каждый раз, как Луис открывает рот. Даже в газетах что-то такое печатали. Цитировали слова Chico: «Прошу, голосуйте, если я вылечу из шоу, то потеряю дом!». Парень в Теско вчера был очень раздражен – «Чертов Chico!». Ах, парень из Теско. Каждый раз, как я его вижу, он спрашивает: «Ой, у тебя же есть подружка-ирландка, не так ли?»
-Разве он не знает, кто вы?
Ш. – Да все он знает.
НК. – В Теско меня вечно просят предъявить документы. И каждый раз одна и та же женщина.
Ш. – Я бы на твоем месте посоветовала ей продолжать в том же духе и ушла бы в другой супермаркет.
К. – Как это мы завели разговор о Теско?
С. – На углу вверх по улице есть магазинчик, и там все гораздо дешевле.
-Хорошо, что вы расставили свои приоритеты. Если не получится с музыкой, сможете пойти работать в Теско.
К. – Но ты бы туда работать не пошел, не так ли?
Ш. – А я бы стала затворницей. Жила бы на пособие по безработице.
-Это все ваш имидж чавов? {что-то вроде британских гопников}
Ш. – Да, мы чавы и гордимся этим.
К. – Это лучше, чем быть богатыми и заносчивыми.
-Шерил выходит замуж – теперь станешь Женой Футболиста?
Ш. – Я просто хочу, чтобы каждый гость на нашей свадьбе, уходя с нее, думал: «Как отлично я провел время!» и запомнил это на долгие годы.
К. – Хорошая свадьба – это замечательно, но на ужасные тоже иногда попадаешь.
-Я читал, что на одной из трех британских свадеб точно случается драка…
Ш. – Посмею сказать, что в Ньюкасле — на двух из трех.
К. – Там слишком много семей, так ведь? Две полные семьи в той же самой комнате спустя 10 лет или что-то в этом роде.
-Вы на передовой возрождения поп-музыки – ведь несколько лет назад чарты были в ужасном состоянии.
Ш. – Она была при смерти.
К. – И даже умерла.
-Но вы, по собственному признанию, исполнительницы, а ваш музыкальный продюсер Xenomania пишет и для других артистов. Вас пугает мысль, что песня, которая станет №1, может достаться не вам?
Ш. – Ты можешь свести себя с ума, переживая из-за всех деталей, но, в конце концов… мы делаем свою работу, когда приходим в студию, а они делают свою, когда мы уходим, вот и все.
К. – И если людям нравится то, как мы исполняем песни, значит все хорошо, а если не нравится – то не судьба.
НР. – То это очень плохо.
-У Рейчел Стивенс отличные мелодии, но в чартах она провалилась. Неужели, пузырь интеллектуальной поп-музыки лопнул?
Ш. – Я не знаю о Рейчел Стивенс, но мы успешны уже три года, так что пока все хорошо.
-Но вы должны стать еще более успешными – и богатыми – думаете, это возможно?
НР. – Это безумие.
Ш. – Я думаю, что деньги лучше тратить на пожарных, медсестер и все такое.
К. – Но ведь мы не можем изменить мир, не так ли?
-И вы, должно быть, получаете много бесплатных вещей?
НК. – Да, например, очень милые телефоны, не так ли? Новенькие от Sony Ericsson – очень мило.
Ш. – Это мило, но в то же время я каждый раз думаю: «Что? Почему звезды получают вещи бесплатно, когда у них так много денег?
К. – Просто деньги идут к деньгам, а бедность беднеет. В этом нет смысла, но ты просто… что ж, нам ведь просто повезло, не так ли?